– Отец Александр, может ли государство вмешиваться в семейные взаимоотношения? Каков евангельский взгляд на эту проблему? – Прежде, чем перейти к ответу на этот вопрос, я хочу вспомнить историю, которая произошла в XIX в. В газетах появилось сообщение, что мачеха выкинула свою падчерицу со второго или третьего этажа, а потом, даже не посмотрев, что с девочкой, пошла и заявила на себя в полицию. Если бы я прочитал об этом в газете, то у меня никаких вопросов бы не возникло: мачеха есть мачеха, и я поступил бы с ней по всей строгости закона. Но прочитал я об этом в дневниках Федора Михайловича Достоевского, который, в отличие от меня, заинтересовался подробностями этого дела. Оказалось, во-первых, девочка, по милости Божьей, не пострадала, во-вторых, что эта жен-щина была беременна и чувствовала себя плохо, что ее муж, отец ребенка, был человеком неуравновешенным, с очень тяжелым характером. Все эти обстоятельства довели женщину до состояния полного нервного истощения. Внимание Достоевского привлек имен-но тот факт, что женщина сама на себя заявила в полицию. Он поднял на ноги и юристов, и специалистов, и психологов. Когда у нее родился ребенок, ее пове-дение и настроение резко поменялись, она стала спокойной и радостной, и очень переживала о том, что она натво-рила. Когда дело дошло до суда, то поло-жительные характеристики надзирате-льниц и участие Ф.М. Достоевского помогли взглянуть на женщину по-христиански, милостиво. В основе деятельности российского правосудия лежал принцип: милосердие выше правосудия. Женщину помиловали, семья восстановилась, и жизнь вошла в свое привычное русло. Теперь, когда заговорили о введении ювенальной юстиции, хочется спросить: кто будет рассматривать в ходе судеб-ных разбирательств такие тонкости? Только такой тончайший психолог, как Ф.М. Достоевский, и традиции российско-го кодекса правосудия способствовали рассмотрению судебного дела с пози-ций милосердия и высочайшей духовно-сти. Принцип христианского правосудия состоит в том, чтобы не столько пока-рать преступника, сколько помочь ему принести покаяние и исправиться. Еван-гелие говорит, "что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего" (Лк. 6:41-42). Вынуть бревно из своего глаза возможно лишь человеку совест-ливому, самокритичному – человеку, который духовно работает над собой. Такой человек будет бороться с собственными грехами и тогда, по слову Спасителя, сможет разобраться и в чужих сложностях и проблемах, помочь другому человеку. Честно говоря, я не знаю таких людей во властных структу-рах, которые бы столь строго относились к себе и столь милосердно – к окружаю-щим. О тех, кто стоит у власти, Спаситель говорил: "связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перс-том двинуть их" (Мф. 23:4). Как судить людей, попавших в трудные условия вовсе не по своей вине? – По-вашему, прооблема коренится в самих основах современного правосу-дия? – Конечно. Увы, традиции российского правосудия, основанного на еванге-льских ценностях, ушли в прошлое. Наши летописи сохранили такой факт. Полоцкий князь Константин, собираясь укорить за что-то своего тиуна – при-ближенного чиновника, при всех сказал епископу: "Владыка, где будет тиун на том свете?" Епископ Семен отвечал: "Где и князь!" Князь же, рассердившись, говорит епископу: "Тиун неправедно судит, взятки берет, имущество людей с торгов продает, мучит, злое все делает, а я тут при чем?" И говорит епископ: "Если князь хороший, богобоязненный, людей бережет, правду любит, то выбирает тиуном или иным начальни-ком человека доброго и богобоязнен-ного, исполненного страха Божия, разу-много, праведного, творящего все по законам Божиим и судить умеющего. Тогда князь – в рай, и тиун – в рай. Если же князь лишен страха Божия, христиан не бережет, сирот не милует и вдовиц не жалеет, то ставит тиуном или началь-ником человека злого, Бога не боящего-ся, закона Божия не знающего, судить не умеющего, – только для того, чтобы добывал князю имущество, а людей не щадил. Тут и князь в ад, и тиун с ним в ад!" Так что если мы действительно хотим помочь людям, то стоит задуматься о том, что же им мешает жить. Например, почему мы наблюдаем повсеместное пьянство? Неужели все настолько без-вольны, слабы и порочны? А может быть, задуматься о другом: почему сло-жилась ситуация, при которой здорово-му полноценному мужику негде рабо-тать? Почему он испытывает безконеч-ные унижения? Почему он не имеет воз-можности себя проявить, быть полез-ным, заниматься любимым делом? – Иными словами, причины преступ-ности необходимо искать в самих условиях нашей жизни? – Конечно. Казалось бы, очевидная вещь: поставить твердые нравственные заслоны на телевидении. В Америке в эпоху "великой депрессии" президент Рузвельт обратился к производителям кинопродукции с просьбой выпускать картины с хорошим концом, чтобы в трудную эпоху не усугублять и без того пессимистические настроения, вгоняя людей в тоску, а, наоборот, всячески стимулировать общество, настраивая людей на светлые чувства и эмоции. С тех пор в американских фильмах принят happy end. И если мы говорим о решении внутрисемейных проблем, то необходи-мо начинать именно с изменений поли-тики кино, ТВ и средств массовой инфор-мации, которые оказывают колоссаль-ное разрушительное влияние на молодежь. – Бывает, что ребенок становится жертвой в собственной семье. Можно ли защитить такого ребенка? – В царской России, ориентированной на христианские ценности, государство брало на себя ответственность за про-исходящее, проводя подробное разби-рательство с учетом всех деталей. При этом, повторяю, задача была не пока-рать преступника, а исправить. В каче-стве яркого примера приведу свидете-льства известного дореволюционного публициста Дорошевича, который описывает свои впечатления на Камчат-ке и на Сахалине, куда ссылали самых опасных преступников. Они добирались туда в кандалах, пешим ходом, в течение чуть ли не целого года. Там на каторжных работах они заготавливали лес и находились в тяжелейших условиях. Но если до такого преступника добиралась жена – через всю страну, в основном пешком, демонстрируя поразительную любовь и верность, готовность разделить судьбу со своим непутевым мужем, – то каторжнику оказывали милость. Его расковывали, расконвои-ровали, освобождали от каторжных работ на три года, наделяли участком земли, чтобы он поставил избу и мог жить своим хозяйством. Логика была такова: если существует в этом человеке что-то, за что его можно так любить, то, значит, есть надежда и на его исправ-ление. Даже в самом страшном преступнике не переставали видеть брата во Христе и относились к нему с христианской любовью и мудростью. – Какими могут быть последствия введения ювенальной юстиции? – Недавно я прочитал работу одного из величайших сынов нашего отечества – гениального авиаконструктора Игоря Ивановича Сикорского, который пер-вым в мире построил тяжелый много-моторный самолет. Но, кроме того, он – совершенно удивительный и малоиз-вестный богослов. Недавно вышла его книга "Небо и небеса", в которой он с духовной точки зрения анализирует современную цивилизацию и приходит к выводу, что цивилизация приняла все то, от чего отрекся Спаситель. Он гово-рит, что наша цивилизация смертельно больна и называет ее "фаустовой". Фауст продал душу дьяволу, чтобы иметь власть над миром. Человек, живущий в данной среде и воспитанный на ее ценностях, уже в силу больной природы этой цивилизации не может воплотить никакие благие намерения. Современ-ные люди становятся заложниками этой цивилизации, в которой, как пишет Сикорский, они или грубо отвергли Христа, или вежливо Его не замечают. Это болезнь, которая касается самих духовных основ существования каждого отдельного человека и всего челове-чества в целом. И если не обратиться ко Христу со всей искренностью, если не руководствоваться евангельскими принципами, то никакие меры – социа-льные, политические, экономические, направленные на исправление ситуа-ции, – не помогут! Главная опасность введения ювеналь-ной юстиции в том, что она изначально строится на провокации преступления. Что происходит? Ребенок знает, что его конфликт с собственными родителями найдет поддержку со стороны закона, поощрение со стороны государства, и стоит ему обратиться в соответствующие органы, как он мгновенно найдет ответ. Желая решить проблему, цивилизация делает неправильный вывод. Судья должен судить по совести, свободно, независимо от политики и идеологии. Необходимо помнить, что идеалы и идеология – это совершенно разные категории. Современное судо-производство нельзя назвать правосу-дием именно потому, что оно, утратив идеалы, опирается на идеологию. А в идеологии нет места тем традициям милосердия, на которых построены как русское правосудие, так и вся русская культура. Еще Пушкин писал: "И милость к падшим призывал". Милосердие было нормой, и именно потому наша культура всегда так остро воспринимала любые преступления, нравственные и физичес-кие, что они виделись чудовищными искажениями тех Евангельских идеа-лов, на которых была построена жизнь наших предков.