Эксперт: Аннушкин Владимир Иванович. Образование: МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет (1975). Стаж работы: общий – 40 лет, в сфере образования – 36 лет. Занимаемые в настоящее время должности: зав. кафедрой русской словесности и межкультурной коммуникации, профессор Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина. Педагогическая деятельность: читает курсы русской филологии, риторики, стилистики, русского языка и культуры речи, педагогической риторики, мето-дики преподавания русского языка как иностранного, риторики научной дискуссии, риторики и духовно-нравственной культуры. Вузы: Гос. ИРЯ имени А.С. Пушкина, Академия народного хозяйства при Президенте РФ, МГУ, Юридическая академия, Академия труда и социальных отношений. Лекции и мастер-классы в вузах Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска, Хабаровска, Иркутска, Рязани, Томска, Ярославля, Астрахани, Киева, Баку... Курсы и тренинги по русскому языку и риторике за рубежом: Бельгия, Китай, Болгария, Румыния. Представленная на экспертную оценку книга характеризуется фундаментальностью, глубиной, разносторонностью авторских познаний, принципиальной верностью методологических подходов в решении вопросов духовно-нравственного воспитания с помощью литературных текстов. Книга адресована и учителям, и старшеклассникам, и родителям, и всем, кому небезразлично нравственное и психологическое состояние граждан нашего Отечества. Очевидно, что автором руководила благородная идея рассмотрения русской классической литературы с точки зрения евангельских истин, возвращения к духовным истокам русской цивилизации, которые, конечно, сконцентрированы в Священном Писании как основном культуро-образующем тексте. На протяжении всей книги читатель чувствует, что с ним беседует неравно-душный человек, знающий предмет, заинтересованный и твёрдо отстаиваю-щий свои взгляды. Разбор методологии книги выгодно начать с её названия, которое вполне отражает сверхзадачу автора, его основную идею – "Путь домой". Автор разбирает притчу о блудном сыне и аргументированно показывает, какое множество идей и жизненных правил можно вывести из неё для бесед с сегодняшними школьниками. Мысль о том, что вся русская классическая литература вышла из притчи о блудном сыне (этим начата книга!) проходит сквозной нитью через всю книгу – и она верна. Почему же книга будет с интересом воспринята современным читателем – как воцерковлённым, так и интеллиген-тно и интеллектуально эстетствующим, любящим порассуждать о Боге и биб-лейских текстах, но отказывающимся "верить в Него"? По ассоциации мне вспоминается строчка из "Посмертного дневника" русского поэта-эмигранта Георгия Иванова (также ситуация блудного сына, только на пороге дома – Небесного ли Царства, или Советской России, из стихов неясно): Я давно топчусь в передней, Мне давно пора домой… Наша интеллигенция давно "топчется в передней" Православия, не решаясь прояснить для себя довольно прозрач-ные понятия (неслучайно 2-я глава названа "Понятия") - и анализируемая книга как раз для тех, кто решится открыть эту "дверь" и войти в Дом, где они обретут и смысл жизни, и счастье, и безсмертие. Итак, данная книга – "дверь" для таких сомневающихся, но она же может стать книгой вдохновения и утвержде-ния многих мыслей в поддержку православного учения, лежащего в основе содержания всех гуманитарных дисциплин, ибо все они объединены единым нравственным стержнем. Основу школьного образования ав-тор видит в формировании нравствен-ности. Автор последовательно движет-ся от формулирования идеи нравствен-ности как стратегической задачи госу-дарства к анализу феномена просвеще-ния и обучения, которые невозможны без "чистой нравственности", а нравст-венность невозможна без религии. Определяет автор и такие важнейшие понятия-термины как культура, творче-ство, литература, искусство, пытаясь осмыслить их с точки зрения Правос-лавия. При этом автор не ставит задачи дать точные учебниковые определения, справедливо полагая, что общие представления у него с читателем иден-тичны. Его цель – дать принципиально новое толкование, и эта мысле-стиле-вая новизна как раз и является основ-ной задачей и удачей книги. Это дейст-вительно не школьный учебник, но значительное методическое подспо-рье думающему учителю, полезный материал для факультативного курса или дополнительного комментария, который с воодушевлением прочитает и заботящийся о воспитании своих детей родитель, и профессионал-литературовед. Так, для читателя не может не быть новым парадоксальное пояснение: "В сущности, культура есть следствие гре-хопадения, плач Адама по потерянному Раю". Действительно, первым культур-ным деянием можно считать прикры-тие наготы Адамом и Евой – и это одновременно следствие греха и не столько рекомендация поведения, ско-лько запрет на наготу. Таким образом, культура и её правила, как и сам про-цесс творчества, возникают из запрета, а запрет формулирует и правила поведения. Более всего следует приветствовать взгляд автора на искусство и литературу как деятельность, которая может служить как стремлениям к высшим и вечным идеалам, так и превращаться в чистое эстетство, приятное время-препровождение. Точно сказано о том, что "не всякая культура возвышает. В силу человеческой греховности культура может отрываться от своего Источника и нести в себе зло в произведениях, духовно разрушающих человека и разлагающих общество". Не можем не сказать о верно най-денном стиле. Он состоит в том, что всякая авторская мысль находит под-тверждение во множестве оптимально подобранных ссылок и цитат. У иного читателя, возможно, такое количество цитируемого материала может вызвать раздражение: неужели автор не может вести повествование, используя только собственные аргументы (кстати, такой метод избрал Чернышевский, создавая диссертацию об эстетических отноше-ниях искусства к действительности – он запретил себе цитировать кого-либо…)? Наш автор на одной странице цитирует Льва Шестова, Пушкина, Гёте, Соувея, Джона Рескина, Починковскую (о чтении Достоевским романа "Братья Карамазовы"), Тертуллиана, вновь Пушкина и, наконец, Гоголя… Тем не менее, я как рецензент, скорее, встал бы на защиту автора, поскольку, види-мо, здесь подсознательно сработал стиль традиционной духовной литерату-ры, где принято многочисленными ссылками на Священное Писание обосновывать свои суждения. Этот культурно-трепетный взгляд на своих предшественников рождает особое состояние и у читателя, который поражается со вкусом подобранными цитатами - возникает потребность пос-тоянной остановки и перечитывания афористических суждений, крылатых выражений, которыми обильно снаб-жена книга Н.А. Лобастова. Эти изрече-ния хочется выписывать, запоминать, оставить их в сердце… Собственно авторский стиль, воспи-танный на цитированных образцах, я бы характеризовал как учительный. Мы чувствуем, что книга написана школь-ным учителем, а сам автор, не скрывая этого, часто обращается к читателю от первого лица и аргументирует от реальной школьной ситуации и мнений своих воспитанников. Это также распо-лагает к созданному образу автора. Не являясь учебником в строгом смысле этого слова, книга учит и даёт знания. Автор обратился во 2-й главе к понятийному аппарату учителя, куда включил отобранные в результате педагогического "стояния" основные термины-понятия, лежащие в основе мировоззренческого осмысления литературы. Конечно, такие понятия как "вера, религия, церковь, Правос-лавие, государство, разум, личность, тело, свобода" (перечисляем парагра-фы 2-й главы) важны для любого педагога, но здесь они осмыслены как встроенные в структуру литературного творчества. Закономерным явился переход к 3-й главе, где разобраны фундаменталь-ные понятия, без правильного и точно-го осмысления которых (это реальная основа литературы!) невозможно пони-мание художественного произведения. Очевидно, что автор руководствовался своим педагогическим опытом, вклю-чив в анализ не только исторические периоды (Древняя Русь, Французская революция, Петр I, "После Петра"), но и толкование социальной и духовной природы важнейших социальных слоёв России (народники, разночинцы, демо-краты, интеллигенция). Несомненно, для школьников и учителей по-новому будут выглядеть и трактовки персона-лий с православной позиции – автором взяты П.Я.Чаадаев, А.С.Хомяков, И.В.Киреевский, К.Н.Леонтьев. В сущности книга разделена на две части: первая явилась мировоззрен-ческой основой предстоящего литера-турного анализа (первые три главы), вторая – посвящена основным русским писателям: Крылов, Фонвизин, Ради-щев, Грибоедов, Пушкин, Лермонтов и Гоголь. Автор вначале делает мировоззрен-ческо-биографический экскурс, а затем анализирует произведения школьной программы. Он обильно и к месту цити-рует всех основных исследователей творчества наших классиков, в том чис-ле наших авторитетных современников. Разбор наших классиков выполнен, как мне представляется, с учётом того внушительного философско-литерату-роведческого опыта и знания, которые накопила наша наука в осмыслении творчества Пушкина, Лермонтова, Гоголя в последние два десятилетия. При этом показаны, конечно, все про-тиворечия, которыми сопровождался путь каждого из перечисленных нацио-нальных гениев от "земного к небесно-му". Замечания: 1. Принципиальное культуроведчес-кое замечание хочется адресовать не столько автору, сколько нашему литературоцентричному восприятию мира. "Поэт в России больше, чем поэт", "мы постигаем жизнь в романе" - где же проза жизни, реальность? Когда с ней сталкивается ученик (а мы стал-кивались в молодые годы), то жизнь ясно указывала, что она – не только не литературный идеал, но и не соответ-ствует тому "вымыслу", на котором основано всё литературное творчество. Однако душа тоскует по идеалу, и боль-шинству россиян, сознание которых испорчено литературными "вымысла-ми" (ср. у автора: "кривое изысканное зеркало русской души"), кажется, что этот идеал именно у Пушкина или Ахма-товой… Выход состоит не в том, чтобы отрешиться от литературных "мечта-ний", а в оптимальном соотношении поэтики как литературы "вымыслов" и риторики как реальной прозы жизни (а жизнь, в основном, - проза: деловая, семейная, политическая, юридичес-кая, педагогическая, военная, церков-ная…). То есть наша словесность долж-на стать оптимальным соотношением вымысла и реальности, поэтики и рито-рики. Словесность, которая изучается в школе, по преимуществу, художест-венная, а реальная-то словесность гораздо разнообразнее, и автор нашей книги как раз и обращает нас к этой реальности, говоря о государстве, лич-ности, свободе, зле, страданиях, смерти и т.д.. Основой же словесности и обоих ее видов (поэтики и риторики) является, конечно, Священное Писание (Библия) как текст, содержащий фундамент нрав-ственного (что есть добро), интеллек-туального (знания) и культурного (что есть творчество) развития личности. В сущности, учебник, подобный проана-лизированному, как раз должен обра-тить школьника от "вымысла" к реальности - ср. параграф 7.8 "Лучшая книга человека – его жизнь". 2. К сожалению, автору не удалось избежать некоторой вульгарной крити-ки большевистского режима, харак-терной для наших современников, хотя сегодня мы более всего нуждаемся в объективной и оптимистической трак-товке советского опыта жизни, в том числе педагогически-идеологического. Объяснять современным школьникам ситуацию 20-30-х годов словами "Большевики хотели сбросить Пушкина с советского корабля современности, - не смогли…" - значит вселить в нынешних старшеклассников скепсис по отношению к родной стране, которого и так хватает. Конечно, были вульгаризаторы (часто из породы самих же поэтов), которые призывали "сбро-сить" Пушкина, но разве автору неизвес-тны замечательные труды советских ученых-пушкинистов, писавших именно в 20-30-е годы (именно они, а не футуристы формировали стиль научной жизни)? Блестящие работы академика В.В.Виноградова "Язык Пушкина" (1935), "Стиль Пушкина" (1941), напи-санные, кстати, в ссылке, работы Ю.Ты-нянова, В.Б.Шкловского, Г.О.Винокура, создание "Словаря языка Пушкина" - это всё советские достижения. Автор этих строк, знакомый с вдовой Виног-радова – Н.М.Малышевой-Виноградо-вой, может вспомнить окончание её воспоминаний о "мытарствах" мужа: "…А всё-таки я видела в этой жизни много добра…" Советская эпоха - впо-лне в соответствии с русской правос-лавной нравственной психологией – среди лучших представителей русского народа формировала тех же нравствен-но чистых подвижников-трудников, о которых стоит рассказывать нашим детям. Думаю, что у проанализированной книги должна быть перспективная, будущая судьба, хотя и непростая. Хорошая книга не может обойтись без критики со стороны тех, кто уверен (без "веры") в своих "знаниях" и множествен-ных истинах, плюрализме мнений, кто живёт толерантно и политкорректно, одновременно запрещая старшеклас-сникам "приходить" к Тому, кто "есть Истина и Путь". Конечно, книга Н.А. Лобастова должна пройти проверку коллег-педагогов, которые высказали бы свои мнения относительно того, как "работает" этот материал в учебной, педагогической, родительской аудито-риях, Тогда будут сняты и те частные вопросы и замечания, которые возникли у данного рецензента. Проведённый анализ позволяет сделать вывод о том, что книга Н.А. Лобастова является серьёзным и глубоким исследованием, вобравшим огромный материал по разным аспек-там как философско-нравственной проблематики, так и собственно литературной. Автор проявил себя и как опытный методист, который умеет передать имеющиеся знания.