Ветеран на параде Победы всматривается в лица, где же друзья-однополчане? Вот говорит кому-то: "Никого уже из нашего полка нету". И в этом скромном и извиняющемся "нету" - десятки жизней от первого до последнего вздоха. А он не слышит речей дикторов о том, что все меньше становится ветеранов, он продолжает искать, вглядываясь в лица прохожих: он – не он? Вернувшись домой, вычеркивает номера из телефонной книжки.
"За полгода я половину телефонной книжки вычеркнул", - говорил незадолго до смерти писатель В.О. Богомолов. Его, ветерана Великой Отечественной войны, автора «Ивана», «В августе 44-го», седого и беззащитного, избили в подъезде, избили жестоко, проломили голову. Денег ли искали или агрессию некуда было выпустить местным парням – мы уже не узнаем. Царствие Небесное рабу Божиему Владимиру…
А у другого ветерана украли парадный пиджак. Со всеми его военными орденами. Вломились воры – а брать больше и нечего было. С орденов хоть сколько денег выручить можно. И вроде бы, что такое орден, кусок железки, главное, что не убили никого, - твердит разум. А за каждым тем орденом - пяди нашей земли, жизни тех, кто был моложе нас с вами, кто мог получить бронь и уехать отсидеться в эвакуацию, кого и просто не призывали. Кто вырвал флаг из рук падающего замертво товарища, и пошел первый в наступление: "За Родину!" Как Гуля Королева, потерявшая на фронте мужа, оставившая дома маленького сына, не отдала высоту немцам, подняв за собой отряд. И как равнодушно и цинично, радуясь собственной находчивости, украли ордена и медали у ветерана. А он теперь на парады не ходит. Не в чем. Стыдно пойти на Праздник без наград, могут и подумать, что ты дома, в тылу, отсиделся.
В офис как-то пришла бабушка, по морозу и льду. Пришла по ошибке. Работает курьером – отправили ее по этому адресу, а уточнить план забыли. Или не побезпокоились. И вот стоит она, растерянная, с адресом неправильным. Ей бы уже дома в тепле сидеть, да на внуков радоваться, а не курьером за 100 рублей ездить. А она стоит и не знает, как теперь быть – неужели ехать обратно на фирму за правильным адресом? Не во всякой фирме разрешат позвонить в свой офис, уточнить адрес. Не во всякой пустят на порог. И формально будут, возможно, правы. А старый человек, раз взялся работать курьером, езжай за верным адресом.
Чуть впереди по дороге идет старушка, несмотря на жару, одета почти по-зимнему. Остановилась, рассматривает брошенную кем-то упаковку из-под хлеба. Трогает ее носком ботинка, но она пуста. Догнать? А может, она не в себе, а может, пьяница? "Матушка, Вам помочь? Может, Вы кушать хотите?" А глаза у нее по-старчески голубые. Смотрит так доверчиво-испуганно. "Хочу", - говорит.
А та старушка, что у метро всегда ходит между палаток, никогда не просит милостыни, а пристально огладывает землю: вон, яблочко со стола с фруктами упало, ну-ка, поднимет – можно его еще есть? Нет, сгнило совсем…
В такие моменты хочется из детства достать волшебную палочку и сделать так, чтобы сын у бабушки был жив, чтобы пенсия у того дедушки была большая, чтобы новую бутылку молока принесли родителям дети. Принесли и сказали: "Пап, мам, хватит вам в этой пристройке жить, поехали к нам домой, мы для вас комнату выделили". Чтобы, увидев на улице ветерана, да любого пожилого человека, мы бы не прошли мимо, не поспешили быстрее занять место в транспорте, а присмотрелись: может ли он один по лестнице спуститься, не помочь ли поднять тяжелую сумку, не посидеть ли с ним немного рядом и не порасспрашивать ли его о жизни.
Вокруг нас безбрежное море человеческого горя, страдания, безпомощности и беззащитности. Маленький и одинокий стоит перед этим старик. Понять не может, только руками разводит – как же так получилось, что же дальше делать?
Всмотритесь в лицо прохожего. Отвоюйте у своего распланированного времени 5 минут. Соберите в эти пять минут заботу, любовь, тепло души и сделайте один шаг навстречу человеку. Помочь пройти три ступеньки по лестнице в метро – это уже помощь! Им? Нет, в первую очередь нам, в этот момент наша рука – в Господней деснице.
